Неточные совпадения
В глазах у меня
потемнело, голова закружилась, я сжал ее в моих объятиях со всею силою юношеской страсти, но она, как
змея, скользнула между моими руками, шепнув мне на ухо: «Нынче ночью, как все уснут, выходи на берег», — и стрелою выскочила из комнаты.
На стенах, среди
темных квадратиков фотографий и гравюр, появились две мрачные репродукции: одна с картины Беклина — пузырчатые морские чудовища преследуют светловолосую, несколько лысоватую девушку, запутавшуюся в морских волнах, окрашенных в цвет зеленого ликера; другая с картины Штука «Грех» — нагое тело дородной женщины обвивал толстый
змей, положив на плечо ее свою тупую и глупую голову.
Хотя я и знал по описаниям, что Африка, не исключая и южной оконечности, изобилует песками и горами, но воображение рисовало мне
темные дебри, приюты львов, тигров,
змей.
Из верхнего конца «предмета» на стебельке высунулся
темный вилообразный язычок
змеи.
И, видимо чувствуя что-то большое, чего не мог выразить обычными словами, человек ругался крепкой руганью. Но и злоба
темная, слепая злоба раба, шипела
змеей, извиваясь в злых словах, встревоженная светом, упавшим на нее.
Скачут… числа им нет, сколько рыцарей… несутся, все в зеленом убранстве, латы и перья, и кони что львы, вороные, а впереди их горделивый стратопедарх в таком же уборе, и куда помахнет
темным знаменем, туда все и скачут, а на знамени
змей.
И у
змея, и у лебедя наклонилось над Людмилою Сашино лицо, до синевы бледное, с
темными загадочно-печальными глазами, — и синевато-черные ресницы, ревниво закрывая их чарующий взор, опускались тяжело, страшно.
По площади шумно бегают дети, разбрасывая шутихи; по камням, с треском рассыпая красные искры, прыгают огненные
змеи, иногда смелая рука бросает зажженную шутиху высоко вверх, она шипит и мечется в воздухе, как испуганная летучая мышь, ловкие
темные фигурки бегут во все стороны со смехом и криками — раздается гулкий взрыв, на секунду освещая ребятишек, прижавшихся в углах, — десятки бойких глаз весело вспыхивают во тьме.
Игнат молчал, пристально глядя на лицо жены, утонувшее в белой подушке, по которой, как мертвые
змеи, раскинулись
темные пряди волос. Желтое, безжизненное, с черными пятнами вокруг огромных, широко раскрытых глаз — оно было чужое ему. И взгляд этих страшных глаз, неподвижно устремленный куда-то вдаль, сквозь стену, — тоже был незнаком Игнату. Сердце его, стиснутое тяжелым предчувствием, замедлило радостное биение.
И осторожная
змеяИз
темной щели выползает
На плиту старого крыльца,
То вдруг совьется в три кольца,
То ляжет длинной полосою
И блещет, как булатный меч,
Забытый в поле давних сеч,
Ненужный падшему герою!..
Потемнеет весь Савёлка, только мышиные зубы его блестят, да сухой язык шевелится, как у
змеи, и пот на лбу выступит крупными каплями.
Человеческая масса всколыхнулась, и из
темного четырехугольника начала
змеею вытягиваться походная колонна.
Во вторник на Фоминой неделе, никому не в примету, с какой стороны, взялась на небе серая тучка, и вдруг начала
темнеть, расти и пучиться, и расползлась страшно, приняв такие очертания, как баснословный пард или перуносный
змей с лапами, и полезло это чудище прямо-прямешенько на Кромсаев двор.
Сидели за столиками люди в пиджаках и в косоворотках, красноармейцы, советские барышни. Прошел между столиками молодой человек в кожаной куртке, с револьвером в желтой кобуре. Его Катя уже несколько раз встречала и, не зная, возненавидела всею душой. Был он бритый, с огромною нижнею челюстью и придавленным лбом, из-под лба выползали раскосые глаза, смотревшие зловеще и высокомерно. Катя поскорей отвела от него глаза, — он вызывал в ней безотчетный, гадливо-темный ужас, как
змея.
Вечером, воротившись от Маши, я сидел в темноте у окна. Тихо было на улице и душно. Над забором сада, как окаменевшие черные
змеи,
темнели средь дымки молодой листвы извилистые суки ветел. По небу шли черные облака странных очертаний, а над ними светились от невидимого месяца другие облака, бледные и легкие. Облака все время шевелились, ворочались, куда-то двигались, а на земле было мертво и тихо, как в глубокой могиле. И тишина особенно чувствовалась оттого, что облака наверху непрерывно двигались.
Там стояли большие цветы с причудливыми листьями и корнями, вылезающими наружу и похожими на дерущихся
змей, и чудилось, что между ними шевелится что-то большое,
темное.